Неточные совпадения
Как
птица нырнул он между ветвями; острые колючки рвали мою одежду, сухие сучья карагача
били меня по лицу.
Мы обрадовались, и адмирал принял предложение, а транспорт все-таки послал, потому что быков у японцев
бить запрещено как полезный рабочий скот и они мяса не едят, а все рыбу и
птиц, поэтому мы говядины достать в Японии не могли.
Иногда с покрова выпадал снег и начинались серьезные морозы. И хотя в большинстве случаев эти признаки зимы оказывались непрочными, но при наступлении их сердца наши
били усиленную тревогу. Мы с любопытством следили из окон, как на пруде, под надзором ключницы, дворовые женщины замакивали в воде и замораживали ощипанную
птицу, и заранее предвкушали то удовольствие, которое она доставит нам в вареном и жареном виде в праздничные дни.
— Ну, братцы, кажется, наше дело скоро совсем выгорит! Сам сейчас слышал, как мать приказание насчет
птицы отдавала, которую на племя оставить, которую
бить. А уж если
птицу велят
бить, значит, конец и делу венец. На все лето полотков хватит — с голоду не помрем.
Во-вторых, в охотах, о которых я сейчас говорил, охотник не главное действующее лицо, успех зависит от резвости и жадности собак или хищных
птиц; в ружейной охоте успех зависит от искусства и неутомимости стрелка, а всякий знает, как приятно быть обязанным самому себе, как это увеличивает удовольствие охоты; без уменья стрелять — и с хорошим ружьем ничего не убьешь; даже сказать, что чем лучше, кучнее
бьет ружье, тем хуже, тем больше будет промахов.
Для охотников, стреляющих влет мелкую, преимущественно болотную
птицу, не нужно ружье, которое бы
било дальше пятидесяти или, много, пятидесяти пяти шагов: это самая дальняя мера; по большей части в болоте приходится стрелять гораздо ближе; еще менее нужно, чтоб ружье
било слишком кучно, что, впрочем, всегда соединяется с далекобойностью; ружье, несущее дробь кучею, даже невыгодно для мелкой дичи; из него гораздо скорее дашь промах, а если возьмешь очень верно на близком расстоянии, то непременно разорвешь
птицу: надобно только, чтоб ружье ровно и не слишком широко рассевало во все стороны мелкую дробь, обыкновенно употребляемую в охоте такого рода, и чтоб заряд ложился, как говорится, решетом.
Стрельба выходила славная и добычливая: куропатки вылетали из соломы поодиночке, редко в паре и очень близко, из-под самых ног: тут надобно было иногда или послать собаку в солому, или взворачивать ее самому ногами. было
бить их рябчиковою дробью, даже 7-м и 8-м нумером, чего уже никак нельзя сделать на обыкновенном неблизком расстоянии, ибо куропатки, особенно старые, крепче к ружью многих
птиц, превосходящих их своею величиною, и уступают в этом только тетереву; на сорок пять шагов или пятнадцать сажен, если не переломишь крыла, куропатку не добудешь, то есть не убьешь наповал рябчиковой дробью; она будет сильно ранена, но унесет дробь и улетит из виду вон: может быть, она после и умрет, но это будет хуже промаха — пропадет даром.
Ни ответа, ни привета не было, тишина стояла мертвая; в зеленых садах
птицы не пели песни райские, не
били фонтаны воды и не шумели ключи родниковые, не играла музыка во палатах высокиих.
Гуляет он и любуется; на деревьях висят плоды спелые, румяные, сами в рот так и просятся, индо, глядя на них, слюнки текут; цветы цветут распрекрасные, мохровые, пахучие, всякими красками расписанные;
птицы летают невиданные: словно по бархату зеленому и пунцовому золотом и серебром выложенные, песни поют райские; фонтаны воды
бьют высокие, индо глядеть на их вышину — голова запрокидывается; и бегут и шумят ключи родниковые по колодам хрустальныим.
— Врет, все врет! — послышались голоса. — Какой он слепой!
птицу в лет
бьет! Нет, Родион Антоныч, пожалуйте!..
Им ответ держал премудрый царь: «Я еще вам, братцы, про то скажу: у нас Кит-рыба всем рыбам мать: на трех на китах земля стоит; Естрафиль-птица всем
птицам мати; что живет та
птица на синем море; когда
птица вострепенется, все синё море всколебается, потопляет корабли гостиные,
побивает суда поморские; а когда Естрафиль вострепещется, во втором часу после полунощи, запоют петухи по всей земли, осветится в те поры вся земля…»
Два раза напускал его царь, и два раза он долго оставался в воздухе,
бил без промаху всякую
птицу и, натешившись вдоволь, спускался опять на золотую рукавицу царя.
В третий раз Адраган пришел в такую ярость, что начал
бить не только полевую
птицу, но и самих соколов, которые неосторожно пролетали мимо него.
—
«Коль его опутаем девицей, —
Отвечал Кончаку старый Гзак, —
Он с девицей в терем свой умчится,
И начнет нас
бить любая
птицаВ половецком поле, хан Кончак...
Вы, князья Мстислав и буй Роман!
Мчит ваш ум на подвиг мысль живая,
И несетесь вы на вражий стан,
Соколом ширяясь сквозь туман,
Птицу в буйстве одолеть желая.
Вся в железе княжеская грудь,
Золотом шелом латинский блещет,
И повсюду, где лежит ваш путь,
Вся земля от тяжести трепещет.
Хинову вы
били и Литву;
Деремела, половцы, ятвяги,
Бросив копья, пали на траву
И склонили буйную главу
Под мечи булатные и стяги.
О прибрежные камни равномерно и глухо
бьет волна; море — всё в живых белых пятнах, словно бесчисленные стаи
птиц опустились на его синюю равнину, все они плывут в одном направлении, исчезают, ныряя в глубину, снова являются и звенят чуть слышно.
— А — в лес?! — сказал Илья и вдруг воодушевился. — Дедушка, ты говорил, сколько годов в лесу жил — один! А нас — двое! Лыки бы драли!.. Лис, белок
били бы… Ты бы ружьё завёл, а я — силки!..
Птицу буду ловить. Ей-богу! Ягоды там, грибы… Уйдём?..
Вечерний сумрак окутал поле; лес вдали стал плотно чёрен, как гора. Летучая мышь маленьким тёмным пятном бесшумно мелькала в воздухе, и точно это она сеяла тьму. Далеко на реке был слышен стук колёс парохода по воде; казалось, что где-то далеко летит огромная
птица и это её широкие крылья
бьют воздух могучими взмахами. Лунёв припомнил всех людей, которые ему мешали жить, и всех их, без пощады, наказал. От этого ему стало ещё приятнее… И один среди поля, отовсюду стиснутый тьмою, он тихо запел…
Здесь совсем другое дело: иногда вдруг посреди лета ружье перестает
бить или
бьет так слабо, что каждая
птица улетает.
Заговоренное ружье или будет осекаться, как бы ни были хороши кремень и огниво, или будет
бить так слабо, что
птица станет улетать, а зверь — уходить, несмотря на полученные раны, или ружье станет
бить просто мимо от разлетающейся во все стороны дроби.
16 апреля выпал снег в пол-аршина глубиною и не сходил трое суток; как только показались проталины, то на них свалилась всякая
птица: болотная, водяная, степная и лесная, так что я
бил на одной и той же проталине витютинов, уток и куликов.
Странен и забавен был для нас известный ученый, из патриотизма восхищавшийся тем, что «не жаден русский народ, не завистлив» — ибо «летает вокруг него
птица — он не
бьет ее, плавает рыба — он не ловит ее и довольствуется скудною и даже нездоровою пищею».
«Каменной стеной обведу сад, — думал он, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, — а Христина разведёт
птицу, голов триста,
бить будем её к рождеству…»
Фленушка одна говорит. Тарантит, ровно сойка [Сойка — лесная
птица, Corvus glandarius.],
бьет языком, ровно шерстобит струной. Василий Борисыч с Парашей помалкивают. А ночь темней и темней надвигается, а в воздухе свежей и свежей.
Твое политико-экономическое чувство, твоя сельскохозяйственная глупость оскорблены тем, что он к празднику посылал в подарок битую
птицу, которую съели бы лисицы да хорьки, если бы ее не
били да не дарили, но проверял ли ты хоть раз те громадные отчеты, которые подает тебе Урбенин?
Надо заниматься серьезными, стоящими внимания и забот людей вопросами, а не мечтами о таком устройстве мира, в котором люди подставляли бы другую щеку, когда их
бьют по одной, отдавали бы кафтан, когда с них снимают рубаху, и жили бы, как
птицы небесные, — всё это пустая болтовня», — говорят люди, не замечая того, что корень всех каких бы то ни было вопросов именно в том самом, чтò они называют пустой болтовней.
— Ты, блаженный, преблаженный, блаженная твоя часть, и не может прикоснуться никакая к тебе страсть, и не сильна над тобою никакая земнá власть!.. Совесть крепкая твоя — сманишь
птицу из рая. Ты радей, не робей; змея лютого
бей, ризу белую надень и духовно пиво пей!.. Из очей слезы лей,
птицу райскую лелей, —
птица любит слезы пить и научит, как нам жить, отцу Богу послужить, святым духом поблажить, всем праведным послужить!.. Оставайся, Бог с тобой, покров Божий над тобой!..
— Не дам! — говорит Семен, складывая на груди свои желтые ручки, как перед молитвой. — Надо по совести, Филимонушка… Из заклада вещь зря не берется, надо деньги платить… Да и то рассуди, к чему
птицу бить? Зачем? Таперя пост, не станешь есть.
Федя. B Кубань? Ей-богу? (Приподнимается.) Славные места! Такой, братцы, край, что и во сне не увидишь, хоть три года спи! Приволье! Сказывают,
птицы этой самой, дичи, зверья всякого и — боже ты мой! Трава круглый год растет, народ — душа в душу, земли — девать некуда! Начальство, сказывают… мне намедни один солдатик сказывал… дает по сто десятин на рыло. Счастье,
побей меня бог!
Птицы выли, стонали и
били крыльями страшную тревогу по всему лесу.
Птицы стонали и
били крыльями страшную тревогу по всему лесу.
Дворчане прибегают, секут орлов ножами,
бьют кистенем и едва могут освободить своего господина, полумертвого, из ужасного плена. Обрубленные ноги
птиц еще держатся за врага своего, впившись в него когтями.